Война Львов[СИ] - Борис Сапожников

Я поднял забрало своего салада, почесал краем латной рукавицы нос, но опускать не стал, поставляя лицо прохладному ветерку. Граф де Мальвуазен и вовсе снял свой шлем, стянул кольчужный капюшон с войлочным подшлемником и с удовольствием потряс головой, расправляя длинные светлые волосы.

Не доходя нескольких сотен ярдов до наших позиций, войско Орвика остановилось и вперёд, на ничейную пока землю, выехал один рыцарь в полном доспехе с накинутым поверх него табардом, украшенном знакомым гербом. Граф Орвик. Мой бывший сэр приглашал главу противной армии на переговоры.

— В случае моей гибели, — сказал я графу, — продолжайте действовать согласно плану. Никакой атаки на врага, держим оборону.

— Вы удивительно рассудительны для своих лет, молодой человек, — с уважением произнёс де Мальвуазен.

— Гражданская война быстро взрослеть, милорд граф, — ответил я и тронул бока коня, направляя его навстречу моему бывшему сэру.

Мы встретились у начала гряды, поприветствовали друг друга и я вежливо замолчал, предоставляя высказаться моему оппоненту.

— Эрик, — не удивился Орвик, — я и забыл совсем твой герб. Значит, ты здесь командуешь, отлично. Готов вновь принять сторону победителя?

— Милорд граф, — вежливо, но твёрдо возразил я, — я здесь, чтобы сражаться с вами.

— Само собой, но ведь ты уже однажды поступил так, — напомнил Орвик, — когда поддержал Александра Руана, в смысле того, настоящего Александра Руана, Золотого льва.

— И это стоило мне проклятий в родном графстве и смерти отца, не перенесшего того, что тот, кого он воспитывал как сына предал все принципы семьи Фарроу. Мы всегда служили только Страндару.

— Ну и что, теперь Страндар — это я. Ты сам сражаешься за короля, которого я сам посадил на трон, а теперь просто сменил на другого.

— Короли уходят и приходят, а Страндар остаётся. Ты лишь сеешь смуту на его земле. Даже если я предам, чего я не сделаю, сражения не избежать. Граф де Мальвуазен не изменит своему герцогу и данной присяге на верность Марлону Руану. Я уже ничего не решаю.

— Что же, очень жаль, — покачал головой Орвик, — но вы всё равно обречены. Моя пехота зайдёт к вам в тыл и вы окажетесь зажатыми в клещи.

— Вот тут вы ошиблись, милорд граф, — я позволил себе усмехнуться, — у вас уже нет пехоты.

Аккомпанементом к моим словам прозвучали первые залпы коибрийцев, заставившие землю под нашими ногами задрожать, а коней затоптаться на месте, нервно прядая ушами. Орвик даже вздрогнул в седле. Я же развернул своего жеребца, направив его обратно к своим. Как же быстро бывшие враги стали для меня своими — очередная ирония судьбы, будь она проклята со своим неуёмным чувством юмора.

Войско Орвика мало смутил факт потери пехоты, как только граф вернулся в его ряды, оно двинулось на нас, медленно набирая разгон для могучего по цепочке-частоколу моей небольшой армии. Мы стояли, глядя как клин тяжёлой рыцарской кавалерии мчится на нас, всё набирая и набирая скорость. Я уже говорил, что в каждой битве самое сложное это ждать? Раз так, то повторю.

— Можем и не уйти, — произнёс граф де Мальвуазен, так и не удосужившийся надеть шлем.

— Бежать с поля боя — дело нехитрое, — усмехнулся я.

Ну же, ещё немного, ещё самую малость. Вот рыцари набрали максимальный разгон, опустили копья для разящего удара, который без сомнения разметает наш "частокольчик" в мелкую щепу. Вот только для этого этот удар надо нанести. Я махнул рукой и дёрнул поводья своего жеребца за минуту до того, как копья должны были врезаться в наш строй. Опешившим рыцарям Орвика предстали хвосты и попоны наших коней, однако опомнились противники достаточно скоро и преследования не прекратили. В спины нам полетели ругательства и оскорбления, к счастью большая часть их была понятна лишь мне — фиарийцы, а моя конница состояла в основном из них, страндарского не знали.

Натасканные нами валуны приостановили атаку орвиковой кавалерии, конечно до того, что передние ряды попадали на землю и были затоптаны задними, не дошло, однако и темп разгона она потеряла основательно, объезжая камни. К тому же, кони уже начали уставать от скачки, что играло нам на руку. И вот на пути врага встала иберийская пехота, плотно сомкнув щиты и ощетинившись алебардами. Цельнометаллические древки их были как раз предназначены для отражения атаки тяжёлой конницы.

Я отъехал в тыл, на небольшой пригорок, чтобы координировать действия. За моей спиной стояли фиарийские рыцари, чьи кони нервно переминались в ожидании контратаки, а их всадники явно тяготились вынужденным бездействием, в то время как иберийские солдаты сражаются. И снова ждать, не смотря на то, что бравые иберийцы дерутся и гибнут.

Клин орвиковцев, хоть и потерял большую часть разгона, но ударной силы потерял не так и много. Длинные алебарды остановили только первый ряд врага, выбив многих рыцарей из сёдел, но под напором едущих следом, иберийцы были вынуждены податься назад, закрываясь квадратными щитами, из-за спин их орвиковцев рубили теми же алебардами, а так же стреляли арбалетчики из дружины сэра Уилфреда — дворянина из этих мест, оставшегося верным королю и вставшему вместе с нами в этом узком проходе, хоть и не было практически никаких шансов выжить. Об этом я честно сообщил ему, предложив двинуть своих людей на помощь самому его величеству, он отказался.

Главное сейчас не опоздать с контратакой, но и не ударить слишком рано. В любом из этих случаев я лишь потеряю людей, не добившись ничего. А значит, набирайся терпения, Эрик, и жди.

Это напоминало прибой. Вечную войну моря и скал. Вот только море было железным, а скалы совсем не базальтовыми. Гремело смертоносное железо, лилась кровь, иберийцы отступали, но и орвиковцы платили за каждый шаг дорогой ценой.

Ну всё, промедление теперь смерти подобно. Пора атаковать, а не то я рискую потерять всю пехоту, такой щедрости я себе позволить не могу. Я вновь поднял руку, глядя как фиарийцы перестраиваются в боевой порядок, подбираются, опускают забрала шлемов, подтягивают ремни на доспехах, проверяют оружие, вздохнул поглубже и дал коню шпоры, опуская руку и набрасывая щит. Уже на скаку мой оруженосец — сын Уилфреда, Седрик — подал мне копьё, а сам выхватил внушительный боевой топор.

Услышав за спиной топот наших коней и вой сигнальных горнов, играющих отступление, иберийцы подались назад сильнее и двинулись к склонам холмов, достаточно крутым, чтобы остановить орвиковцев, но и достаточно пологим, чтобы иберийцы могли легко забраться на них. Увлекшиеся преследованием моих солдат враги не успели вовремя развернуться для отражения нашей контратаки и наш первый удар оказался весьма удачным.